Усадьба Туровское. Символ девичьих грез.

 Туровское - одно из самых древних поселений Галичского уезда. Об этом было известно и прежним владельцам усадьбы, расположенной на высоком холме над Галичским озером. Место это издавна называли Туровской горой.

В 1835 году, во время строительства плотины на речке Лыкшенке, здесь был найден клад и среди прочего - языческий идол из красной меди, которому поклонялись древние насельники Галичского края.

В XVI-XVII веках Туровское входило в состав Пемского стана Галичского уезда, земли которого поступили в поместную раздачу, и упоминание о первых владельцах Туровского мы встречаем уже в 1627 году. По писцовым книгам Галичского уезда в 1627-1641 годах Туровское с пашнями и сенокосами было записано за Иваном Петровичем Зиновьевым. Он служил воеводой в Мезене (1627) и Муроме (1648) и был в 1636 году записан как дворянин московский и помещик подмосковный. Достоверно можно сказать только, что в 1651 году Туровское было отписано за сыном Ивана Прокофием, который и владел им до 1656 года, когда основное поместье, полученное за службу И.П. Зиновьевым, было поделено между его внуками и матерью последних. Позднее Туровское оказалось в роду Перелешиных, возможно по родственным связям с Зиновьевыми. В 1679 году часть Туровского от Перелешиных перешла в род Лермонтовых. Другая часть оказалась позднее во владении Дарьи Львовны Перелешиной, в замужестве Френевой. Перелешины пересекались с Лермонтовыми браками неоднократно, при этом из рода в род переходили усадьбы или их части и в XVIII веке владельцы Туровского менялись неоднократно.

В XVIII веке в усадьбе существовало фактически два самостоятельных хозяйства: усадьба, наследованная от Перелешиных Лермонтовыми (позднее Баграковыми, Свободскими и Сумароковыми) и усадьба, наследованная от Перелешиных Френевыми (позднее Чалеевыми). Которые, справедливости ради следует сказать, в Туровском почти не жили.

В 1795 году в Туровском было уже 3 самостоятельных усадьбы, в каждой из которых был деревянный господский дом: Френевых-Чалеевых, Баграковых и Свободских. Под этим же годом в документах впервые упоминается и «сад» при усадьбе Д.Л. Френевой.

Часть Туровского, как уже было сказано, была во владении Френевых, но «гнездом», в котором они проживали постоянно, была принадлежавшая им чухломская усадьба Красково. Дочь Френевых Фекла Осиповна, выйдя замуж за Ивана Ивановича Чалеева, получила Туровское в наследство, в котором и обосновалась молодая семья. В это время, в начале 1790-х годов, здесь строится новая усадьба - деревянный дом, хозяйственные постройки. Но вскоре Иван Иванович Чалеев овдовел. И в 1807 году женился второй раз на дочери богатого, влиятельного галичского помещика Кондратия Федоровича Готовцева, владельца усадьбы Готовцево, одной из самых причудливых усадеб того времени, в которой был огромный каменный дом, садовые лабиринты, китайские павильоны, фруктовые и ягодные плантации и даже своя крепостная тюрьма. Ольга Кондратьевна, родившаяся в 1775 году, была дочерью К.Ф. Готовцева от второго брака. Мать ее, Федора Ивановна Скрипицина, наследовала за своей матерью Екатериной Матвеевной Лермонтовой, усадьбу Кузнецово - первую усадьбу, пожалованную Лермонтовым на костромской земле.

У Ольги Кондратьевны и Ивана Ивановича Чалеева родились дочери Александра (1808 г.р.) и Варвара (1809 г.р.) и сын Дмитрий (1810 г.р.). Семейные хроники Чалеевых-Готовцевых сохранили немало преданий о строителе новой усадьбы в Туровском Иване Ивановиче Чалееве, его жене Ольге Кондратьевне Готовцевой-Чалеевой, и их детях. К сожалению, многое из того, что по рассказам родных записал в своих воспоминаниях Николай Федосеевич Чалеев, известный более как артист Костромской, не выдержало проверки историческими документами, и тем не менее образ этих людей, сохранившийся в памяти их потомков, необычайно интересен и колоритен. Действительность, переплетенная с семейными преданиями, сохранила человеческие черты обитателей Туровского.

Согласно семейным легендам Ольга Кондратьевна была богатой, молодой и красивой девушкой, к которой сватались многие, но получали отказ. Она согласилась стать женой Ивана Ивановича Чалеева - умного, молодого, столичного офицера. Это семейное предание увлекательно и подробно, на нескольких десятках страниц, описано в воспоминаниях Н.Ф. Чалеева: «В эти юные годы Ольга была уже настоящей красавицей. Высокая, пышная, с темно-каштановой косищей до самых пят. В Галиче существовал обычай в Духов день всенародно показывать на катании поспевших невест. На этом гуляний щеголяли не только невестами, но и богатыми выездами, столбовое дворянство и именитое купечество. Ольгу тоже вывезли на показ и дочь Кондратия Федоровича вскружила не одну жениховскую голову своим появлением.

На соборной паперти стоял некий молодой дворянин, Иван Николаевич Чалеев. В чине гвардейского прапорщика, разодетый в светло-голубой мундир своего полка, живописно задрапированный в синий офицерский плащ, с небольшой треухой на голове, он в компании своих приятелей любовался бесконечной вереницей дормезов, колясок и других экипажей, в которых сидели расфуфыренные невесты, сопровождаемые своими маменьками и сестрами. (...) Когда с ним поравнялась открытая, запряженная шестеркой гнедых коней с форейтором и ливрейными лакеями на запятках голубая коляска Кондратия Федоровича Готовцева - судьба прапорщика Ивана Ивановича Чалеева решилась навсегда. Рядом с величественной красивой пожилой дамой, надменно скорее возлежавшей чем сидевшей на мягких подушках коляски, прапорщик увидел существо «столь превозвышенное над всем земным творением», что биение сердца замерло в нерешительности от гибели отчаяния или блаженства Эдемских восторгов. Такими витиеватыми словами описывал Иван Иванович то впечатление, которое Ольга Кондратьевна произвела на него своими проникновенными глазами и прочими Дианиными привлекательностями».

Согласно этой легенде умная речь молодого офицера, прекрасные манеры столичного гостя, блестящий мундир, звон серебряных шпор, приятный французский разговор, подробное описание последних столичных мод и блеска придворных выходов и балов восхитили Ольгу Кондратьевну и всех обитателей готовцевской усадьбы и ее отец дал согласие на брак. Невеста прекрасно пела и играла на клавесине и арфе, жених прекрасным баритоном исполнял модные романсы, свадьба была оговорена. Но тут в дело вмешался некто Лермонтов, «молодой помещик, недальний сосед по имению, весьма ограниченный в средствах, попросту говоря мелкопоместный», который имел несчастие полюбить Ольгу Кондратьевну и «и каким - то образом передать ей послание, в котором в ярких красках описывал все безумие своей страсти, моля предмет своих сердечных терзаний о взаимности» - «фигура странная, предерзостная и решительная». Далее, согласно жанру, последовал вызов на дуэль и дуэль на заре, во время которой Лермонтов был ранен в ногу, но тем не менее вновь появился в Готовцеве, моля отца отдать ему в жены Ольгу и финальный акт, во время которого старик Готовцев бросил несчастного влюбленного в свою темницу, а в Петербург пошли на него жалобы от «вставших на дыбы Лермонтовых», однако Готовцеву, благодаря связям, все же удалось замять это дело.

В действительности же Ольга Кондратьевна вышла замуж «в годах» - 32 лет и уже после смерти своего отца, умершего в 1795 году за вдовца с четырьмя детьми. Молодым и блестящим столичным офицером Иван Иванович Чалеев был во время своего первого сватовства к Фекле Осиповне Френевой, вышедшей замуж очень рано и рано умершей. А во время свадьбы с Ольгой Кондратьевной, состоявшейся в 1807 году, Иван Иванович вернулся в родной Галич после Тильзита. Ему в то время было уже 45 лет. Но вот что удивительно, скоропостижная смерть немолодого, но крепкого Готовцева, которого действительно обвиняли во многих злоупотреблениях, совпала по времени с отъездом галичского предводителя дворянства Петра Юрьевича Лермонтова. В 1795 году он продал свое последнее имение и навсегда покинул Костромской край. К тому же К.Ф. Готовцев и Лермонтовы действительно не любили друг друга из-за длительной тяжбы о первом родовом имении Лермонтовых Кузнецове, пожалованном их предку Джорджу Лермонту от московских государей. Правнучка Лермонта, Екатерина Матвеевна, в замужестве Скрипицина, наследница Кузнецова, отдала свою дочь Федору Ивановну в жены Кондратию Федоровичу и вместе с ней в приданое усадьбу Кузнецово. Жена вскоре умерла и Готовцев посчитал себя наследником лермонтовской усадьбы - тяжба о ней была долгая и изнурительная. Сам Иван Иванович, как уже было сказано, купил у деда поэта другую родовую лермонтовскую усадьбу - Измайлово. Но что заставило предводителя галичского дворянства, Петра Юрьевича Лермонтова, бросить родню, обрубить все корни и уехать в Тульскую губернию? Так или иначе, но между Готовцевыми-Чалеевыми и Лермонтовыми отношения были непростые и эта легенда в фантастическом виде донесла до нас остатки той драмы, которая разыгралась когда-то на берегах Галичского озера.

Комплекс усадьбы, начавший строиться еще в 1790-х годах, продолжил свое развитие в конце 1800-х – середине 1810-х годов, уже после брака Ивана Ивановича Френева с Ольгой Кондратьевной Готовцевой в 1807 году, которая, судя по всему и стала автором его концепции. Комплекс расположился на высоком моренном холме, с которого открываются великолепные виды на озеро и город Галич. На вершине холма располагается выположенная, небольшая по размеру, прямоугольная площадка, на которой разместились усадебный дом со службами, а впоследствии и церковь с прилегающей к ней территорией кладбища. Главный дом расположился на восточном краю подготовленной площадки. В отличие от сохранившегося до сегодняшнего дня дома, своим местоположением тяготеющего к южной кромке террасы, дом, выстроенный Иваном Ивановичем Френевым, занимал центр ее восточной кромки. По периметру, эта площадка была обсажена цветочными кустарниками - сиренью и акацией. Южный и восточный склоны холма создатели парка обработали террасами. На узких террасах южного склона были сделаны многочисленные посадки сирени, заходящие так же на западный склон. По террасам были устроены прогулочные дорожки перетекающие одна в другую. Во время цветения вся усадьба и холм, на котором она расположилась, утопали в цветах сирени всех оттенков, от белого до темно фиолетового. Прогуливаясь по саду в это время, сопровождаемый многоголосым пением птиц, устраивающих свое семейное благополучие, благоуханием первых весенних цветов покрывающих луговые участки склона, пожалуй, действительно начинаешь ощущать себя в раю. Чего собственно и добивалась создательница парка.

Перед восточным фасадом дома были сформированы широкие четко отработанные террасы, уступами спускающиеся вниз по склону. Они были соединены друг с другом прогулочными дорожками, рассекавшими их пополам и небольшими лесенками, расположенными в центральной части каждой из них.

На второй от дома прямоугольной террасе, располагался акациевый садик крестовой планировки, а на следующей террасе две узкие, в 1 сажень шириной, липовые аллеи, раструбом расходящиеся к ее внешним углам. Противоположные концы аллей закруглены в виде завитков и образуют там некоторое подобие зеленых беседок. Возраст насаждений к 1998 году составлял около 200 лет. Деревья были высажены «живой стеной», но стрижке не подвергались. В плане эта часть парка выполнена в виде схематичного изображения лилии, так, как ее обычно изображают в геральдике. Изображение лилии имело широкое хождение еще в античной, а затем и в христианской символике. Во всех культурах лилия связывалась с самыми прекрасными женщинами: – римляне посвящали их Флоре, греки приписывали им божественное происхождение, по их словам, она выросла из молока матери богов – Юноны. Лилия символизировала надежду, невинность и чистоту, чистую и девственную любовь и в этом значении цветок у христиан являлся символом Девы Марии. В день Благовещенья архангел Гавриил преподнес Марии лилию. С этим цветком изображались и родители Богородицы – Иоаким и Анна. И в этом смысле становится вполне понятным посвящение именно этим святым усадебной церкви, выстроенной немного позже дочерью Ольги Кондратьевны Натальей Ивановной. В совокупности с тем, что на луговых пространствах парка усадьбы еще встречаются высаженные когда-то лилии мартагон можно говорить о своеобразном культе лилии в Туровском. Полевые лилии – которые не трудятся, но восхваляются в Нагорной проповеди Иисуса благодаря тому, что они являют собой не вызывающее никаких сомнений доверие к Богу – сделали этот цветок атрибутом многих святых. И здесь нельзя не обратить внимание на тот факт, что в семейных преданиях Ольгу Кондратьевну, за ее удивительную красоту сравнивают со «св. Цецилией». Эту святую, бывшую необычайно красивой почитали за чистоту и непорочность и ее гробницу в подземных римских катакомбах убирали лилиями как символами этих высоких человеческих добродетелей.

Таким образом, совокупный ряд романтических идей витавших в голове молодой женщины был воплощен в виде отдельных компонентов и общей композиции усадебного комплекса.

На третьей сверху террасе, в ее северной части, расположена прямоугольная яма и вал. Они отмечают местоположение некоей постройки видимо служебного назначения. Терраса, покрытая луговыми травами и посадками кустов розы, имела форму неправильной трапеции. Сильно выдаваясь к востоку, она вклинивалась в рощу свободной посадки вытянутую не широкой полосой вдоль кромки склона. На восточном конце рощи, где гряда, на которой она расположена, имеет наиболее узкую часть, над стрелкой небольшой речки впадающей в озеро была устроена беседка. Великолепные виды, открывавшиеся из нее, уединенность, делали это место одним из самых романтичных уголков парка. Вдоль гребня южного склона проходит еще одна прогулочная дорожка, идущая в восточном направлении около 250 метров. От нее, вниз по склону к озеру, спускаются две сформированные террасы. Обе они соединены с верхней в общую дорожно-тропиночную сеть. Таким образом, прогуливающийся по парку мог осматривать Галичское озеро и дальние виды с разных уровней обзора.

Усадьба в Туровском до конца XIX века оставалась в роду Чалеевых и после смерти последнего владельца была продана перекупщику Щетинину и перешла на положение простого крестьянского хозяйства. Последним владельцем Туровского был крестьянин Павел Иванович Иванов, который проживал в усадьбе, занимаясь сельским хозяйством.

Еще недавно в разоренном доме, в грязи и мраке, проживали вынужденные переселенцы. Отсутствие должного за домом ухода, ветхая крыша, выпиленный на дрова кусок стены предоставляли мало шансов на его продолжительную жизнь. И вот два года назад дом запылал от случайной искры. Пройдет немного времени и только буйные заросли сирени будут напоминать о существовавшей здесь когда-то усадьбе.

Дмитрий Ойнас